И что теперь будет снят арест с его имущества на 400 млн. И что это за имущество такое на 400 млн? Это 100 квартир в Махачкале? 

А  что,   арестант  не  человек?

Бить в полиции не гласно разрешено... А если статья тяжелая, то насилие в полиции считается чуть ли ни частью правоохранительных функций. Бить нельзя только при задержании высокопоставленных чиновников и богатых бизнесменов. Всех остальных бить можно и даже полезно для устрашения, для профилактики тяжких преступлений. Увы, это правда сегодняшнего дня. 

А свободы-то их лишили или просто штраф им дали? Ведь если им просто дали штраф, они могут спокойно сбежать за границу и жить на украденное не возвращаясь в страну, в которой на них наложен штраф. Украл, получил штраф и уехал жить на украденное за границу. 

Я просто представляю себе как взрослые дядьки этот обман готовят, как ищут похожих, как подтасовывают, мухлюют, что бы отмазаться и главное ведь они уверяют себя и своих близких что это делается для великий целей, для защиты важных ценностей. Ложь есть ложь и никакие ценности не могут прикрыть ложь или воровство или насилие. 

Хороший судья попался, готовит почву для отмены своего решения по формальным признакам. Все же знают, что отмена решения по формальным признакам не реабилитирует. Решение отменят, а вина как бы осталась. Деньги можно не платить, а виновность повисла как бы. 

Да вон их уже сколько сбежало из под домашнего ареста. Украдут из казны, их милостиво домой отправят под домашний ареста, а они раз и сбегают... Когда хапнул из казны в особо крупных размерах дома нельзя держать, убегут, особо крупный размен зовет на свободу. Тем более, что домик где-нибудь в Греции зовет, в теплое море. 

Может быть губернатор Ингушетии увидел как Путин распустил правительство и решил во всем ему подражать? Остальные губернаторы это не рассматривали как сигнал, а губер Ингушетии посчитал это сигналом к действиям?

А как в видите конструктивный диалог оппозиции с населением, когда оппозиции препятствуют встречаться с населением. Ну реально, это же на глупость похоже, когда люди заходят в кафе и хотят с людьми там поговорить, а кафе вдруг закрываться внезапно?

А это к стати интересная дискуссия, может ли у нас работать процедура примирения, или у нас только карательная система уголовного преследования. К стати, в большей части стран, примирение - это довольно распространенная технология. На Кавказе, примирение одна из форм решения проблем в рамках адатов. Я лично за примирение, если оно реально возвращает человек в общество. Только зачем столько публичности? 

Потом еще какие-нибудь, через 70 лет нужды возникнут и кто-то будет говорить, что у них "нет теплых чувств" к когда-то убитому террористами главе поселка Элиханову. Ведь когда-то Николай Гикало был основным и наиболее последовательным сторонником продвижения идей большевиков на Северном-Кавказе, потом его расстреляли как врага народа и люди, испытывая теплые чувства назвали его именем не только поселок, но еще улицы в некоторых городах Кавказа. Но теперь выясняется, что никто "не испытывает теплых чувств" к Гикало.  Так и будут люди из этого поселка испытывать и не испытывать "теплых чувств". А что? Сегодня идея большевиков уже не котируется, можно Гикало забыть, завтра идея борьбы с терроризмом будет не котироваться и можно будет забыть Элиханова?

Мне всегда "нравилось" когда в борьбе за нравственность субтильной девочки приходят бороться крутые накачанные мачо. Видимо это какой-то местный шик, покрасоваться своей "моральностью" перед "аморальность" намеренно слабого человека.  Т.е. когда надо отстоять мораль перед более сильным соперником, эти крутые мачо тихо сидят в уголочке и не высоываются, а как только появляется "достойный" их побед противник, он тут же выбегают и начинают гнуть собственную "чистоту и невинность". 

В отношении Волкова патриотический пафос включать можно, а в отношении губера - нельзя. А может быть все же не надо включать этот юридическо-патриатический пафос в отношении вообще ни кого... Ни Волкова, ни Кондратьева нельзя карать за их слова, у них не было умысла на оскорбление погибших, на умаление значимости победы в ВОВ. 

Т.е. чувашский губер попытался встроится за губернатором Чечни и оказался в опасном для него поле. Что можно Кадырову - нельзя ни кому. Этот сигнал подала вся правовая система России, для всех губернаторов. Кадырову можно больше, чем можно любому губернатору, он может говорить более свободно, он может более открыто защищать важные для него ценности, он даже может совершать более свободные траты, он может защищать своих людей на все протяжении правового поля России более жестко и категорично. Все остальные губернаторы должны понять, что им этого не позволят. Т.е. Кадыров может изменять правовое поле России своими поступками, но только для себя, а другие губернаторы этого себе позволить не могут, они не могут изменять правовое поле даже для себя. 

Консервирование отношений в обществе до состояния традиционных (в понимании тех, кто это консервирует) по сути убивает общество, общество занято не будущим, а прошлым и это катастрофа для общества. В попытки сохранить себя этнос просто доводит себя до неконкурентноспособности и дальше увы, вынуждено подчинится другой культуре, другому этносу, уже более развивающейся культуре и более развитому этносу и потому что доминирующая культура предлагает молодым людям новые эффективные пути развития, которые молодежь не находит в своем законсирвированном сообществе. В конце концов следующее поколение чеченцев окажется еще больше отдаленным от своих традиций, а то и вовсе оторвется от традиции ради будущего своих детей. Уверенность тех, кто консервирует отношения, что это поможет сохранению будущего этноса - гибельны для этноса. Только развитие традиций, только выстраивании на традициях конкурентно-способного будущего, в экономическом, в политическом или даже в культурном плане сохраняет этнос. Это, к стати, поняли арабские страны, которые на ряду с сохранением традиций, стали опирать на эти традиции свои прорывные элементы экономики. При этом они понимают, что от некоторых вещей в традициях надо отказываться, не сразу, но отказываться и строить их по другому, а не так как это принято.